Сонет 116, Шекспир

Препоной быть двум любящим сердцам
Ничто не может: нет любви прощенья,
Когда она подвластна всем ветрам
Иль отступает перед наступленьем.

О нет! Любовь-незыблемый мяк,
Его не сотрясают ураганы;
Любовь-звезда, что светит нам сквозь мрак
И указует путь чрез океаны.

Нет, не подвластна Времени она-
Оно косу свою проносит мимо;
Недель и дней ей смена не страшна-
Она в веках стоит неколебимо.

А если не верны слова мои-
То в мире нет и не было любви )

Дата:2016-06-18 19:35:01

Шекспир Сонет 23

Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела.

Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой
И справедливой требует расплаты.

Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой? :-)

Дата:2016-06-23 14:21:43

Шекспир Сонет 23

Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела.

Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой
И справедливой требует расплаты.

Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой? :-)

Дата:2016-06-23 14:21:43

МК

А вот, что написал романтик Гете об одном из любимых- желтом цвете:
глаз обрадуется, сердце расширится
на душе станет веселее; кажется, что на нас непосредственно веет теплом.

Дата:2016-05-31 10:16:34

Марта К.

delta-plan, СПАСИБО ВАМ-ЗА ВНИМАНИЕ! НЕ ХОЧУ ЗЛОУПОТРЕБЛЯТЬ...НО ЭТО КАК ДЕВИЗ ПО ЖИЗНИ: С НАДМЕННОСТЬЮ ДРУЖБА НЕ МОЖЕТ СРОДНИТЬСЯ, ОТ ГРУБОСТИ ВЕЖЛИВОСТЬ НЕ РОДИТСЯ, ВЕЛИЧИЯ МЫ У ЗЛОДЕЙСТВА НЕ ИЩЕМ, СКУПЕЦ НЕ ПОДАСТ УБОГИМ ИЛЬ НИЩИМ, ДЛЯ ВЕРЫ И ВЕРНОСТИ ЛОЖЬ НЕ ОПОРА. ВСЕ ЭТО УСВОЙ- И ХРАНИ ИХ ОТ ВОРА. ЭТО ОПЯТЬ ПЫЛКИЙ РОМАНТИК ГЕТЕ. ЛЕРМОНТОВ ТОЖЕ ПОПАЛ ПОД ЕГО ВЛИЯНИЕ-ОЧАРОВАНИЕ!

Дата:2016-05-30 14:06:30

delta_plan

Да! Школьная пора... Я очень любила литературу и всегда принимала участие в конкурсах чтецов; однажды читала отрывок из поэмы М.Ю. Лермонтова "ДЕМОН":
"На беззаботную семью
Как гром слетела божья кара!
Упала на постель свою,
Рыдает бедная Тамара;
Слеза катится за слезой,
Грудь высоко и трудно дышит;
И вот она как будто слышит
Волшебный голос над собой..."
МАРТА К! Спасибо Вам - за память.

Дата:2016-05-30 09:19:09

Марта К.

Здравствуйте.Очень люблю этот стих, еще с той школьной поры, когда свойством натуры был негативизм. Это отрывок из поэмы М.Ю.ЛЕРМОНТОВА "ДЕМОН", где демон-образ СИЛЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА, ВНУТРЕННЕЙ БОРЬБЫ И СОМНЕНИЙ... ПЕЧАЛЬНЫЙ ДЕМОН, ДУХ ИЗГНАНЬЯ,ЛЕТАЛ НАД ГРЕШНОЮ ЗЕМЛЕЙ, И ЛУЧШИХ ДНЕЙ ВОСПОМИНАНЬЯ ПРЕД НИМ ТЕСНИЛИСЯ ТОЛПОЙ. ТЕХ ДНЕЙ, КОГДА В ЖИЛИЩЕ СВЕТА, БЛИСТАЛ ОН, ЧИСТЫЙ ХЕРУВИМ,КОГДА БЕГУЩАЯ КОМЕТА, УЛЫБКОЙ ЛАСКОВОЙ ПРИВЕТА, ЛЮБИЛА ОБМЕНЯТЬСЯ С НИМ. КОГДА СКВОЗЬ ВЕЧНЫЕ ТУМАНЫ, ПОЗНАНЬЯ ЖАДНЫЙ, ОН СЛЕДИЛ КОЧУЮЩИЕ КАРАВАНЫ В ПРОСТРАНСТВЕ БРОШЕННЫХ СВЕТИЛ. КОГДА ОН ВЕРИЛ И ЛЮБИЛ, СЧАСТЛИВЫЙ ПЕРВЕНЕЦ ТВОРЕНЬЯ, НЕ ЗНАЛ НИ ЗЛОБЫ, НИ СОМНЕНИЙ И НЕ ГРОЗИЛ УМУ ЕГО ВЕКОВ БЕСПЛОДНЫХ РЯД УНЫЛЫЙ, И МНОГО, МНОГО, И ВСЕГО ПРИПОМНИТЬ НЕ ИМЕЛ ОН СИЛЫ... ПИСАЛА ПО ПАМЯТИ, МОЖЕТ НЕ СОВСЕМ ВЕРНО...

Дата:2016-05-29 09:33:34

Rosa-mimosa ( Ростов -на- Дону)

Валера - СЧАСТЬЕ,которое всегда со мной!
_____________________________________

Проходит жизнь, неумолимо
Куда- то в даль бегут года,
Но, чтобы в жизни не случилось
Со мою рядом он всегда.

О, Боже мой, да что ж такое?
Я в сотый раз опять пишу
О том, что нет душе покоя,
Что без него я не живу.

И,может быть, мне кто-то скажет:
"Зачем же душу теребить?
Ведь в жизни все уже сложилось
И ничего не изменить."

Я знаю, мне уж говорили,
Пытались в чувства привести
Подруги те,что не любили
Господь, ты их прошу, прости!

Мне ведь неважно, что сложилось
Иль не сложилось, может быть...
Мне важно, чтобы сердце билось
И я могла его любить!

Любить любовью неземною,
Той непорочной и святой,
Что от беды порой спасает,
Уводит в сказку за собой!

В тот мир, где нет разлук и боли,
Где нет потерь и суеты,
Где каждый звук ему подвластен
И, где сбываются мечты!

Проходят дни, мелькают годы,
Но неизменно лишь одно,
То непорочное, святое,
То чувство,что судьбой дано!

Галина Ростов- на- Дону 27.05.16

Дата:2016-05-29 02:00:07

ЛИДИЯ

Здравствуйте Rosa-mimosa!

Очень хорошее стихотворение! Мне очень-очень понравилось и, думаю, не мне одной.
Вам удалось очень красиво, тонко и деликатно высказать свою любовь к Валерию Леонтьеву. Очень душевное стихотворение! Я его прочитала несколько раз. Мне очень нравится! Спасибо! У Вас талант. Пишите ещё и печатайте! Приятно читать. Вы описали очень поэтично душевное состояние своё и многих девущек и женщин, которые тоже любят Валерия Леонтьева большой безответной любовью. СПАСИБО!

ЛИДИЯ (г.Львов)

Дата:2016-05-31 12:08:08

LADA

Сама писать стихи не умею. Поэтому - Шекспир.

Ты-музыка, но звукам музыкальным
Ты внемлешь с непонятною тоской.
Зачем же любишь то, что так печально,
Встречаешь муку радостью такой?
Где тайная причина этой муки?
Не потому ли грустью ты объят,
Что стройно согласованные звуки
Упрёком одиночеству звучат?
В. Шекспир

Дата:2016-05-10 00:09:58

ЛИДИЯ

Здравствуйте!
Очень хорошее стихотворение. Очень люблю лирику.
В.Шекспир - мой дюбимый поэт. Я вообще люблю поэзию.
Я написала несколько стихотворений, посвященных В.Леонтьеву и печатала здесь на сайте, но к сожалению они утеряны после взлома сайта. Поищу свои записи, может ещё раз их напечатаю. Может, кто-то вспомнит мои стихи. Понимаете, обидно, отзывы есть (сохранились), а стихи пропали. Да и от моего имени (ЛИДИЯ) осталась только одна буква Л.
Спасибо Вам за Шекспира, слова очень подходят В.Леонтьеву, особенно -
"Ты-музыка, но звукам музыкальным
Ты внемлешь с непонятною тоской".

ЛИДИЯ (г.Львов)

Дата:2016-05-16 15:13:50

Марта К.

...нет большего богатства,чем дружбы естество.Вкушайте радость братства,свободы торжество!Как весел голос хора,как в лад сердца стучат,и мелочные ссоры наш мир не омрачат.Нам подарили боги свободный ясный взор.Выводят нас дороги на жизненный простор.Идем все дальше,дальше под вольности мотив,от глупости и фальши себя освободив.Пусть мир перевернется-все выдержат сердца:ведь дружба остается на свете до конца! Для счастья ЖИЗНЬ дана;и прелесть дня,и ночи глубина!

Дата:2016-05-09 14:16:22

Кэт

А с жизнью у него - роман.
Красивый и неповторимый.
То бурный, словно ураган,
То безответно-молчаливый.

Роман. Волшебный и простой,
Что был написан между строчек.
Роман. И грешный, и святой.
Он ярче дня, и глубже ночи.

Романа призрачная власть
Их неспроста соединила.
В романе скрыто слово страсть
И неизведанная сила.

В романе, словно к алтарю
Устами жадно припадая,
Шепча заветное "Люблю..."
Он тайну жизни постигает.

И жизнь, даря ему себя,
В себе опять откроет чудо.
А новый лист календаря
Появится из ниоткуда...)

Дата:2016-05-07 23:00:28

людок

Давно не писалось. Скорее, экспромт, который моментально и целостно возник в голове. )

я имею право на любовь к тебе
только, знаешь, нет на это больше силы
будто в бесконечной яростной борьбе
мышцы рвал и связки, нервы драл и жилы
откажусь, оставлю. буду не один
яркой и счастливой видится дорога
а за то, что сдался и за этот сплин
попрошу прощенья у тебя и бога

Дата:2016-05-07 12:20:05

Ольга Витебск

Ух ты,пухты! Тут немножко початилась на вашем сайте Зацепило! Стихи почитала клево, сонгфики поклоников класс! Так расуждаю поклоники соответствуют БРАВО С уважением Ольга

Дата:2016-05-01 17:42:36

Марта К.

Здравствуйте. Отчего же нащ удивительный человечек,любимый АРТИСТ Валерий Леонтьев в фоторепортаже из Уфы 29 апреля нерадостный,задумчиво-грустный? У меня сегодня радостный день,моему старщему ребенку(дети всегда дети)даже если ей уже 36 лет. Маленькая девочка ходила на концерты ЛЕОНТЬЕВА,прикасаясь к вечному,ее любимые песни "Мишель","Волчья страсть",а теперь подрастает ее дочь,которая напевает;"А голуби,а голуби топчут Арбат!" ЖИЗНЬ удивительна и прекрасна! ВЫ нужны людям,Ваши песни,Ваша мудрость!ВСЕ ПРОХОДИТ.(кто-то из мудрецов,кажется) С беспредельным восхищением! P.S. А моя любимая-" У ворот господних".

Дата:2016-04-30 05:45:43

Марта К.

Здравствуйте.ДИВО!Художественное повествование,выходящее за рамки обыденного и общепринятого!Осознанные сновидения!Увлекающее,интересное,фантастическое проявление творческой натуры!Думать не так как другие...Но музыка внезапно над тобою на крыльях серафимов воспарила,тебя непобедимой красотою стихия звуков мощных покорила...И чует сердце,вновь исполнясь жаром,что может петь и новой жизнью биться,чтобы на дар ответив щедрым даром,чистейшей благодарностью излиться! это про дружбу,взаимовыручку.Спасибо Вам!

Дата:2016-04-29 11:42:36

МК

Фотограф сновидений, вы, наверное, правы- Валерий Ангел МУЗЫКИ ! Иногда он смотрит в глаза, а в душу он смотрит всегда… своим голосом и музыкой. И пусть для всех это таинство длится, длится…! Спасибо.

Дата:2016-04-29 10:07:05

Фотограф Сновидений

Спасибо за внимание ).
А тогда вот еще один. Фикрайтер - это диагноз...

***************************************************************************
Дуэт Анонимов

***************************************************************************

Фэндом: "Призрак Оперы",Валерий Леонтьев(кроссовер)
Персонажи: Валерий Леонтьев, Эрик (Призрак Оперы)
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Ангст, Флафф, POV, Hurt/comfort, Songfic, Дружба
Размер: Мини, 10 страниц

Статус: закончен

Описание: Дуэт анонимов. Онейронавтика. Святочная история. Почти.
Посвящение: Валерию Леонтьеву, кому же еще?!

Примечания автора:
Сюжет "Призрака Оперы" - из киномюзикла 2004 г., Эрик по характеру - скорее книжный, Гастона Леру.
Музыкальная терминология используется очень ориентировочно (вот что бывает, когда берешься писать о композиторах, а сам не специалист. Но я же не про музграмоту, я про артистическую солидарность и взаимовыручку ...) Разумеется, Дисклеймер: всё не мое. И все- не мои.

ДУЭТ АНОНИМОВ

«Давай сейчас его вернем,
Поговорим и стол накроем.
Весь дом вверх дном перевернем
И праздник для него устроим.
Давай сейчас его вернем! …»
«Друзей теряют…»,
 С. Никитин, Г. Шпаликов.
Исполняет В. Леонтьев.

Досадливо подумал: «Все- таки сны — это вещь очень предсказуемая и однообразная. Спорить можно: вот сейчас засну, и будет либо кошмар про то, как стоишь на сцене, вступать пора, а слова забыл намертво, либо сельски виды из окна поезда, какие мелькают, когда едешь из пункта А в пункт Бэ. Ну, в самом лучшем случае увижу океан. Любимый, бирюзово — прозрачный, как невиданный огромный самоцвет. Буду стоять по колено в прибое и вглядываться в даль. Как в прошлом отпуске. Да, это самое лучшее. Но предсказуемо, это надо признать. Наяву лучше, интереснее: идешь, куда хочешь, думаешь, о чем хочешь. Относительно, конечно. Но во сне ничего от тебя не зависит.»
С этими мыслями отложил книгу выключил светильник, закрыл глаза…Тут же открыл и чуть не матюгнулся от неожиданности, что с ним бывало нечасто.
Темная улица какого — то города. Тусклые фонари. Цокот копыт, лошадиное фырканье… Чего?!
Под ногами поблескивает грязь. Вернее, не под ногами, потому что ног не видать. Вообще себя не увидел. Неприятное головокружительное ощущение. Зажмурился. Снова открыл глаза.
Это что, сон? Непохоже. Примерную тематику своих снов он сам себе перечислил за полминуты до того, как оказался здесь. То есть все — таки сон. Ага. Так-с. То есть я сейчас сплю и знаю, что сплю. И это первый шаг к онейронавтике, интересной штуке — способности управлять сновидениями. Вот сейчас и попробуем оглядеться, посмотреть, что будет дальше.
Темная улица какого — то города. Тусклые фонари. Пригляделся — керосиновые. Под ногами чавкает грязь. На лице ледяные брызги — не понять, дождь или мокрый снег. Справа уличное движение, слышен цокот копыт, лошадиное фырканье, плеск разбрызгиваемых луж — кареты? Но и рычание автомобильных двигателей, и гнусавые гудки тоже изредка раздаются. Так. Слева люди идут по тротуару. Довольно много народу, в основном мужчины в длинных темных плащах и высоких цилиндрах, изредка пары. Некоторые спешат, некоторые нет. Переговариваются… Нет, не по — русски… Подумал почему — то, что на гоголевском Невском проспекте. Нет, практически все говорят по — французски. Знакомые созвучия, но понимается с пятого на десятое.
Спохватившись, приостановился, оглядел себя. Тоже темный плащ, фрачная пара, в меру яркий жилет и шейный платок… Перчатки — очень кстати при такой погодке… Цилиндр, как у всех, волосы стянуты в хвост… Ну, ладно…
Но я ведь здесь не просто так… Я тороплюсь… ищу… Мелодия крутится в голове и обрывается на самом интересном месте, и надо…
Стоп. В стороне от фонаря один из идущих впереди, вернее, некто, тащущийся медленным, монотонным шагом, как участник похоронной процессии, — готовился его обогнать, «простите, я спешу…»- вдруг остановился, бессильно привалился к стене. Пьяный, что ли? Но, пьяный или нет, стоял он явно с трудом и вот-вот мог сползти прямо в грязь, не устояв на подгибающихся ногах. Что — то отчаянное было в том, как руки в перчатках цеплялись за оштукатуренные кирпичи, как будто ему угрожало падение с большой, смертельной высоты, а не купание в уличной луже. Или так казалось? Да нет, он не пьян… У него, наверное, с сердцем что — то! Почему ему никто не помогает? Какого черта все проходят мимо, отворачиваются, прибавляют шагу?!
— Простите, Вам плохо? — спросил по — английски, подхватив скорченного у стены человека за бока.
— Нет. Я… я счастлив. — послышался в ответ тихий, на удивление приятный и вполне трезвый голос, прерываемый, однако, тяжелым хриплым дыханием. Человек поднял голову, резким движением, будто с ним неожиданно заговорили посреди заведомо и абсолютно пустой комнаты, и стало видно, что верх его лица наглухо закрыт черной полумаской. Губы и подбородок скрывал поднятый воротник плаща. Спиртным от него не пахло. Но пахло как будто болезнью. Странный тяжелый запах примешивался к пряному, экзотическому запаху одеколона. Ну точно, плохо ему.
— Настолько счастливы, что собираетесь в обморок? Давайте — ка зайдем куда- нибудь… Ну, хоть вот сюда.- перекинул длинную, невероятно костистую руку через свою шею и потянул слабо сопротивляющегося незнакомца в приоткрытую, приветливо светящуюся дверь кстати оказавшегося рядом кафе.
Свет, тепло и уют обступили со всех сторон. Симпатично. Чистенько, немноголюдно… То, что надо. Этот месье, конечно, недаром в маске, значит, есть, что скрывать… А для этого могут быть вполне уважительные причины. Вон туда его, в дальний угол, и усадить к залу спиной… Хм, интересно будет, если это все-таки бандит, которого подельник поронул ножом в живот… Что с ним делать тогда? Ни телефона, ни "Скорой помощи"… Жандармов искать? ..
Незнакомец был хорошо одет, добротно и опрятно. На стул повалился, как охапка тряпья, будто в его одежде не было никакого человеческого тела. Судорожно расстегнул фрак. К счастью, на одежде крови видно не было. Кажется, не ранен. Удивительно, что в прорезях полумаски, доходящей почти до губ, не были видны глаза. Темнота, неопределенное влажное поблескивание, никакого движения. Смотрит, похоже, в одну точку.
— Что будете пить?
— Благодарю, мне ничего не нужно.
— Тогда… Гарсон, два глинтвейна, пожалуйста. Снимите плащ, тут жарко.
— Я не могу.
— Но я же не прошу снять маску…
-Это одно и то же.
-Значит, дело не в инкогнито. Вас просто что-то смущает. В таком случае, снимите и то, и другое.
— Вы действительно этого хотите? — в благозвучном и до сих пор непонятно отрешенном голосе неожиданно прорезалась яростная ирония, распустилась внезапно, как пышный ядовитый цветок.
— Разумеется. Меня совсем не радует мысль, что Вы вот-вот потеряете сознание от духоты.
— Извольте.
Нервы будто кто — то рванул с размаху когтистой лапой. Вдох, выдох. Спокойно. Без нервов. Вот почему такая таинственность. Понятно.— Нейрофиброматоз. Я об этом читал в Интер… неважно… Недавно читал мельком. Болит?
— Почему Вы не вскрикиваете и не убегаете?
-Во — первых, это невежливо, во — вторых, повода нет.
-Мое лицо — не повод?
-Ни в какой степени. Знаете, есть такие вещи, как аплозия лицевых костей или синдром Протея. Об этом я тоже читал, там же, видел фотографии. Вот уж от чего упаси Боже! Хотя и это, конечно, не повод закатывать истерики. Но это страшно. А Вы выглядите своеобразно, не спорю, но скорее … живописно на свой манер, чем отталкивающе…
-Моя… любимая женщина так не считает.
— А у нее, возможно, просто непереносимость физических отклонений. Тоже болезнь, в некотором роде. И даже, возможно, более тяжкая, чем Ваша. Потому что нервное. У меня есть знакомая, так у нее непереносимость пауков. Арахнофобия. Она их видеть не может, даже на картинке, сразу, говорит, мурашки в желудке, трясет и неконтролируемая паника. Фобии разные бывают, самые неожиданные. Даже фобофобия есть. Боязнь страха, представляете?
-Вам, при вашей внешности, легко говорить. От женщин, наверное, нет отбоя…
— У всего есть обратная сторона. Внимание женщин приятно, но порой создает осложнения. Будете смеяться, но мне приходится прятать лицо, пожалуй, не реже, чем Вам: узнают, начнут выражать симпатию, а это бывает порой ну очень оригинально и даже небезопасно… А, вот и вино, не прошло и году! — встал из-за столика и почти отобрал у подавальщика поднос, чтобы собеседнику не пришлось срочно каким — то образом прятать лицо. И так уже замотался, наверное. — Давайте сюда, я сам поставлю. Нет, больше ничего не надо, мерси, можете идти. Пейте, пейте. Полегче Вам?
— Со мной все в порядке. Еще раз спасибо. Я сказал правду. Я действительно слишком счастлив, вот и все.
Странно. И, вроде, без иронии говорит. И голос невеселый.
— Наверное, хотите поделиться? Если да, я Вас слушаю. Приятно слушать человека, у которого избыток счастья.
Долгая пауза.
— Угадали. Она… Кристина…
— Красивое имя. Но только — Вы что, плачете? Возьмите платок, Вы свой не достанете, у Вас руки трясутся. Ну, все, все… Все… — действительно, расплакался, зажимая руками лицо, все еще способное на какую — то мимику. Беззвучно всхлипывая и задыхаясь. — Итак, Кристина? ..
— Она согласилась быть моей женой.
— О! Поздравляю. Это действительно счастье. Назначили дату свадьбы?
Вопрос произвел поразительное действие.
— Свадьбы?! Как я мог требовать свадьбы после того, как она согласилась?! За кого Вы меня принимаете? ..
Незнакомец мгновенно оказался на ногах, перегнулся через столик, впервые обнаружилось, что он очень немаленького роста. Он говорил сдавленным свистящим шепотом и в самом прямом смысле задыхался от бешенства. Пришлось схватить его за тощие запястья и сжать их изо всех сил.
— Успокойтесь и немедленно отпустите мое горло! Я не знаю всех деталей ваших отношений и могу что — то неправильно понять. Сядьте. Я не хотел обидеть ни Вас, ни ее.
— Простите… Это правда… — припадочный снова обмяк, как тряпка, и упал на стул. Его руки упали на столешницу, соскользнули, повисли по сторонам, покачиваясь, как неживые. Он уже даже не заботился о том, чтобы прикрыть лицо. Надолго замолчал. Поднял глаза быстро и, насколько можно было понять, виновато, но, не увидев злости на лице своего слушателя, заговорил снова, еще тише, почти шепотом. — Когда она согласилась… я не смог настаивать дальше… я ее отпустил с человеком, которого она любит… И я счастлив, потому что она счастлива с ним. Она сказала: «Бедный, несчастный Эрик!». Она сказала так обо мне!
-Ну, Эрик, она у Вас умница. Преодолела свою непереносимость ради человека, который этого заслуживает. И Вы тоже молодец. Вы ее по- настоящему любите. Это редкость. Вы как — то продолжаете общаться?
— Она мне пишет. И я ей… Она пишет, что рассказывает своему сыну сказки обо мне — и он после этого гораздо охотнее стал заниматься музыкой, потому что пытается мне подражать… Пишет, что осень холодная и я должен чаще топить камин в дальней комнате… Что купила мне собрание сочинений да Винчи… И что она не ошиблась — я и есть тот Ангел Музыки, которого отец обещал прислать к ней с небес, когда умирал… просто сам не осознаю этого…

Снова в слезы. Снова долгая пауза. Какие хорошие письма, только печальные какие — то… «Ты далеко от меня и несчастлива с ним.» Почему — то сильнейшее «дежа вю». Где я слышал эту историю? Не помню…
— Молодцы. Вы давно знакомы?
— С тех самых пор, как она появилась в Опере. Десять лет.
— Она оперная певица? А Вы?
-Она ангел. А я… композитор.
-Браво! Хорошее начало для отношений. Мы с моей женой тоже работали вместе, в ансамбле. Я был вокалистом, а она — руководителем ВИА и играла на бас-гитаре… Вы писали для нее музыку?
— Да, и давал ей уроки вокала… Вначале она так боялась меня, бедняжка… И это понятно…
— Перестаньте. Мы с Вами взрослые люди, Эрик. Нам, художникам, надо понимать, какой разной бывает красота, гармония… Иногда довольно мрачной. Возьмите хоть «Dies Irae«… Вы же не используете в своей работе только консонантные созвучия и мажорные тональности, правда? Вот Бертон, к примеру…
— А потом появился этот… Рауль. Виконт … Ее друг детства. Я стал ревновать. Угрожал ей. Чуть не убил его. Устроил пожар в театре. Были жертвы. За мою голову была назначена награда, сударь. Имейте в виду.
-Благодарю. Я не стеснен в средствах, и если бы мне на жизнь не хватало, все равно вряд ли стал бы охотником за головами. Не так воспитан. У меня на родине заключенным в тюрьмах перебрасывали через стену хлеб и чай. А охрана делала вид, что не замечает.
-Простите. Кроме того, все это в прошлом. Меня больше не ищут. Для этих людей я мертв. Но Вы видите теперь, что имеете дело с чудовищем. Внешность не всегда обманчива.
-Опять он за свое! Любовь, знаете ли, сильна, как смерть, и перед ее лицом можно пойти на многое, даже будучи добрым и высокоморальным. А ревность — это дьявольски больно, по себе знаю. Что же касается внешности -вы прекрасно знаете, сколько смазливых, абсолютно здоровых юнцов ежедневно травится, топится и стреляется из-за того, что одноклассница Юлька предпочла Борьку со старшей параллели… Вы что же, думаете, что Ваша Кристина польстилась на молодость и красоту этого виконта? Да Вы ее просто унижаете, думая так! Это судьба, вот и все. Так сложилось, что она его любит. Она могла бы так же любить Вас, и ее не остановил бы никакой нейрофиброматоз и никакая непереносимость. Уже не остановили, когда речь шла не только о благе этого молодчика, но и о Вашем! Но я уже вижу, что она относится к Вам скорее по- родственному, примерно как к старшему брату. Естественно, вы же ее учитель! Наверное, что — то романтическое к Вам чувствовать для нее — почти инцест… Это вас и разделяет, и объединяет, и эту общность у Вас никто не отнимет, Эрик! Никогда.
-Я не думал об этом. Я думал, только жалость заставляет ее писать мне эти чудесные письма. Каждый месяц… Я хотел бы получать их каждый день…
 — Скучаете. Вполне понятно. Но мучительно. Пожалуй, Вам не мешало бы отвлечься немного от Вашего гнетущего счастья. Над чем Вы сейчас работаете?
— Я… умираю. Это лучшее, что я могу сделать для всех.
О-па. Здравствуйте пожалуйста.
-Что-о?! Что это Вас осенило?! Бред какой! Кристина первая подтвердила бы мои слова! Знаете, что? Когда мне плохо, я работаю. Когда у меня неприятности, когда у меня хандра, когда мне скучно жить, — я сажусь работать. Наверное, существуют другие рецепты, но я их не знаю. Или они мне не помогают. Хочешь моего совета — пожалуйста: садись работать. Слава богу, таким людям, как мы с тобой, для работы ничего не нужно кроме бумаги и карандаша… Нет-нет, Эрик, я помню, что на брудершафт мы с Вами не пили. Это просто цитата моих любимых авторов, братьев Стругацких.
Задумчивая пауза, задумчивый взгляд. Внезапная попытка улыбки.
— Но что это мы все обо мне да обо мне… Вы не местный? Не парижанин?
— Нет, я… проездом в Париже. Буквально на одну ночь. Еду домой, в Москву. Некогда даже погулять по городу, в Оперу сходить… Ни за что не поверите, какой чепухе я обязан приятным знакомством с Вами! Вообразите, прицепился ко мне один мотив… Донимает и донимает… И, хуже всего, не могу придумать финал…
-Вы тоже композитор?!
— Нет. Просто иногда пишу песни. Это разные вещи, Вы ведь понимаете. Может быть, именно потому, что я не профессиональный композитор, мне непросто придумывать мелодии, когда нет перед глазами клавиатуры и я не слышу, как звучат ноты. А в гостинице, в холле, рояль сломан! Как быть? Извел блокнот без всякого толку, вскочил и побежал на ночь глядя искать пианино!
— И нашли… — Эрик кивнул на маленькую эстраду с облезлым фортепиано, на котором что — то уныло бренчал сонный молодой человек в куцем сюртуке.
— Да оно же дребезжит так, что у меня все зубы ноют! Хором.
— Справимся. Сыграйте Ваш мотив.- в голосе Эрика послышались властные нотки. Повелительные.
Ну, если это его встряхнет и заставит заниматься делом вместо того, чтобы плакать мне в жилет…Подошел к пианисту, шепнул ему пару слов, сунул в руку пару золотых монет, и тот, оглядываясь, покинул подмостки. Сел. Заиграл. Да, вот так, а потом мы переход вверх и…и…
-А теперь переход вверх и ля-минор, — услышал тихий голос Эрика, который подошел совершенно бесшумно и теперь стоял у него за спиной. На клавиатуру легла его рука —  мельком подивился, насколько разные у них руки, компактная, загорелая, с массивным перстнем на пальце и мертвенно — бледная, с неестественно длинными и неестественно гибкими пальцами, какие были, наверное, у Нико Паганини.
-Вот так. — аккорд прозвучал резко, диссонантно и точно так, как надо. –Годится?
— В точку, Эрик. Спасибо.
— А теперь давайте еще раз с самого начала. Подвиньтесь, пожалуйста, и давайте сделаем аккомпанемент.
Подвинулся на табуретке, внутренне ухмыляясь тому, как забавно они, наверное, сейчас смотрятся — два безукоризненно одетых фрачника, из которых один снова в плаще с поднятым воротником и полумаске, которые пытаются усидеть на поверхности с площадью 30 сантиметров. Сиамские близнецы какие — то. Комический номер. Можно было уступить место, но ведь этот мнительный тип решит, что вызывает брезгливость…
Заиграл мелодию, одновременно внимательно наблюдая за руками Эрика, запоминая, какие аккорды он берет. Нет, я, пожалуй, сделал бы не совсем так, но это тоже просто великолепно, а беднягу лучше сейчас не трогать, пусть хоть ненадолго выйдет из своей депрессии.
В голове зазвучали строчки любимого стихотворения. Они идеально ложились на эту мелодию. Пожалуй, это у нас будут слова.
Негромко запел:
-И у птицы легко можно крылья украсть
И заставить ее вновь на землю упасть.
Но не бойся опять повторить свой разбег-
Ты же должен летать, если ты человек,
Ты же должен летать, если ты человек!
Эрик вряд ли понимал по — русски, но смысл как — то, интуитивно, уловил, и то, что играл он, зазвучало по — другому. Легче, суше, отрывистее, угловатее… Во-от, истина где — то рядом! А этот парень — гений. Самый настоящий.
-В память смелых людей и во имя мечты
Страх в себе одолей и боязнь высоты…
Куплеты поменял местами, ну, не беда…
-Белых звезд водопад перед ними померк,
Но последний их взгляд был не вниз, а наверх,
Но последний их взгляд был не вниз, а наверх!
А он опять играет по — другому, и опять классно, но предыдущий вариант, по — моему, больше подходил…
-Вот и все. — тихо сказал аккомпаниатор. — Вот Вам три варианта сопровождения, выбирайте, какой нравится… Мне понравилась Ваша задумка, очень необычно…
Люди за столиками негромко, вежливо, но от души зааплодировали, заулыбались, весело переговариваясь.
И вдруг нахлынул кураж, и стало ясно, что все получится, если…
Вскочил и, улыбаясь, шепнул на ухо уже вставшему Эрику:
-Знаете, что? Этим людям понравилось наше творение. Сейчас декабрь, до Рождества остается всего ничего. Давайте сделаем им всем настоящий праздничный подарок? Раз уж звезды так сошлись, что сегодня мы оказались за одной клавиатурой? Эрик, соглашайтесь!
Эрик явно растерялся. Хотел что — то спросить или возразить, но не успел.
Его партнер уже уселся обратно, быстро сдернул с волос удерживающий их шнурок, тряхнул головой, чтобы пряди свесились на лицо, чтобы его товарищ не чувствовал себя нелепым от того, что замаскирован, и начал играть.
— Давайте, вступайте!
Une vie d'amour
Que l'on s'était jurée
Et que le temps
a désarticulée
Jour après jour
Blesse mes pensées…
Требовательно взглянул на Эрика, встал, отошел чуть в сторону, занял свое привычное место у пианино. Эрик выпрямился, с каким — то вызовом обвел взглядом зал и сел за инструмент. «А ведь он двигается не хуже, чем интонирует. Разумеется, когда его не приходится таскать на себе. Гибко и точно двигается. Такая необычная, призрачная грация, будто у него вообще нет суставов, которые надо сгибать. Как струйка сигаретного дыма. Танцовщик из него получился бы не хуже, чем пианист… Если бы он не стал снимать свою маску…»
Эрик ударил по клавишам. Конечно, он уже понял мелодию, кто бы сомневался… И теперь легко и быстро нанизывал на шелковинку этой мелодии разноцветные алмазы аккордов. Получалось чуть тяжеловесно, но как искристо, как переливчато, как прекрасно…
-Tant des mots d'amour
En nos cœurs étouffés
Dans un sanglot
l'espace d'un baiser
Sont restés sourds
À tout, mais n'ont rien changé …
Конечно, он не мог знать слова, автор которых еще не родился. Но, хоть они и были на его родном языке, сверхъестественна была быстрота, с которой он читал их по губам в самом начале строки и вторил лишь с совсем незаметным отставанием. А голос! .. Уже по речи было понятно, что его тембр — нечто исключительное, но сейчас… «Это мед поэзии. Который пили скальды в мифах. Вот что это такое. Одного глотка хватало, чтобы стать талантливым на всю жизнь. А если перебрать — сойдешь с ума и станешь пророком. А сейчас в нем можно просто утонуть! Сладкий, прозрачный, хмельной и притом явно отравленный, но оторваться невозможно. Эрик, я, кажется, становлюсь Вашим фанатом. И — надо же — у нас тембры похожи. Да — да, заметно похожи. И вот ведь молодец, как управляется с академическим вокалом! Вписался, как родной.»
Car un au revoir
Ne peut être un adieu
Et fou d'espoir
Je m'en remets à Dieu
Pour te revoir
Et te parler encore
Et te jurer encore...
Люди за столиками словно окаменели. Голоса, впрямь чуть похожие между собой, терпковато — резковатые на верхних нотах, бархатистые на нижних, и словно не имеющие высоты, беспредельного какого — то диапазона, рвались вверх. Ни один из них не пытался «перепеть» другого. Никто не вел. Голоса рвались к небу. Такова природа человеческого голоса, и это, конечно, не случайность. И людям в зале казалось, что они буквально видят, как два потока звуков, две сияющие ленты, светло — золотая и темно- золотая, пронизывают побеленный потолок, пронизывают черный слой туч в небе, и, оказавшись среди звезд, стремятся в бесконечность. Почти развоплотившись по пути, растеряв звуки, из которых состоят, состоя из одних лишь чувств, одного импульса — требования: «Счастья! Счастья для всех, и пусть никто не уйдет обиженным! …»- надрывного у одного, мягко — настойчивого у другого, стремятся к Тому, для кого бесконечная Вселенная — только маленькая жемчужинка на ладони. Одна из многих. Но оттого не менее любимая. И всем казалось, что этот cri des cours просто не может остаться без ответа. Всем казалось, что сам Бог слышит эти голоса и прислушивается к ним. Казалось, что они все ощущают на себе испытующий взгляд Бога. «Понимаете ли, о чем просите? По силам ли вам ваше счастье?» Эти двое, у фортепиано, знали ответ. Остальные торопливо искали его в своей душе.
Une vie d'amour
Une vie pour s'aimer
AveuglémentJusqu'au souffle dernier
Bon an mal an
Mon amour
T'aimer encore
Et toujours …
«Et toujours» прозвучало тихо и непререкаемо, как приговор. Себе. «Навсегда». Это был ответ на вопросительный взгляд сверху. Так или иначе, Господи, в горе или в радости, в жизни или в смерти — одна в жизни любовь, и она — навсегда. И она — мое счастье.
Наступила тишина. Эрик опять ссутулился за фортепиано, будто сама душа покинула его вместе с последним звуком голоса. Снова казалось, что он упадет — лицом на клавиши.
Его партнер оглядел зал.
-Дамы и господа, это был дуэт анонимов, который от всей души желает вам доброго вечера!
Эти слова будто разбудили публику. Все зааплодировали. Странно — как неполный крошечный зальчик может создать такую громкую овацию. Оказалось — может, если постарается.
Осторожно сжал плечо Эрика, смешно, но расслабленные мышцы мгновенно натянулись под его пальцами, стали, как стальная проволока. Эрик поднял голову и взглянул исподлобья, с раздражением, почти враждебно. «Что я — царь или дитя? ..» Резко встал, нетерпеливо отпихнул табуретку, развернулся к залу. С раздражением, но по — другому, недоверчиво, испытующе уставился на лица. Композитор с абсолютным слухом искал фальшь в хоре восхищенных голосов. Не находил. Сейчас они все говорили правду. Они восхищались им, они его любили.
«Вот таким Вы мне больше нравитесь, мон камрад, »- ухмыльнулся ему широко и дружелюбно. Протянул руку. Не ожидал, что и партнер протянет свою.
Крепко сжал ее и победным жестом поднял сцепленные руки над их головами.
Какая — то девчушка, сидевшая за столиком с родителями, с горящим лицом порывисто бросила на подмостки розу из вазочки на столе. Розовую. Цветок упал под ноги к обоим выступавшим. Быстро наклонился, сцапал его, послал девчушке воздушный поцелуй и благодарную улыбку, сунул цветок Эрику, отступил и прокричал, указывая на него:
— Аплодисменты Маэстро! — тоном, которого трудно было не послушаться.
Аплодисменты усиливать было некуда, усилились одобрительные возгласы, люди начали вставать с мест.
Шепнул на ухо своему аккомпаниатору, не переставая ухмыляться:
-Это успех… Вы и правда Мастер, да притом великий! ..
Эрик коротко поклонился — вот уж чего трудно было от него ожидать, — быстро спустился с эстрады и направился к выходу. Так стремительно, что никто не осмелился пытаться его остановить.
Последовал за ним, попутно бросив деньги на столик и подхватив со стула плащ со шляпой. Выйдя в наружную темноту, не увидел его… Куда запропастился псих этот?!
-Эрик…
Вздрогнул, когда на плечи опустились длиннопалые ладони. Ну конечно, затаился у стены! В своем репертуаре.
-Тише. Я здесь.
— Неожиданный вы человек. Ну, как Вам вечер?
— Они не видели меня без маски…
— А голос — такая же неотъемлемая часть Вас, как и лицо. Почему Вы считаете его чем — то отдельным? ..
Пауза. Похоже, задумался. Кажется, приятель, сегодня я открыл для Вас не одну Америку...
-Я хотел проводить Вас до дома. Все — таки вино было довольно крепкое, а Вы неважно себя чувствовали в начале вечера. Пошли?
-Спасибо. Пойдемте. Я сейчас в полном порядке, но непрочь еще с Вами поболтать. Я живу совсем рядом, в Оперном театре.
— Прямо в самом театре?
— Да. — и все, больше никаких пояснений. Ну и ладно, бедняга и так достаточно сегодня исповедовался. Вокально, инструментально и прозаически. Дежа вю, опять дежа вю…
Идти впрямь оказалось недалеко, что — то около квартала, а за разговором совсем незаметно. Говорили об Азнавуре, о тексте совместно сочиненной песни, об опере и эстраде, о ля — миноре и его оттенках, о хореографии, о сборнике скрипичных и фортепианных пьесок наподобие "Детского альбома" Чайковского, который хорошо бы написать для обучения маленького Густава, сына Кристины, о том, как укротить расстроенное пианино, не имея ключа для настройки, и о других занятных вещах. О любви и смерти больше не говорили.
Только когда почти уперлись в угол тускло, желтовато освещенного фасада Опера Попьюлер, легкомысленные барочные завитушки которого странно и невесело выглядели в этом нездоровом свете, Эрик сказал:
— Мы пришли. Мне сюда. Спасибо за помощь. Я не ожидал ее, скажу честно. Немногие готовы помочь другому в трудную минуту вообще и мне –зная хоть примерно, кто я такой — в частности. Не сочтите за назойливость, но прошу Вас — если еще когда — нибудь будете в Париже, зайдите навестить «бедного, несчастного Эрика».
— С удовольствием. Но только какого это бедного и несчастного? Этого Маэстро, у которого есть музыка и полно людей, которые им дорожат, например, сестричка Кристина, которая пишет такие чудесные письма? И цеховая солидарность, между прочим. Неужели Вы всерьез так думаете о себе- «бедный, несчастный»? — слегка хлопнул по костлявому плечу. — Да… И как мне, подскажите, Вас найти в этом огромном здании, кого спросить?
— Ну, коли не знаете «бедного и несчастного», просите у билетерши место в пятой ложе на любой вечерний спектакль, а вместо платы за билет покажите ей мою визитную карточку и скажите, что приглашены Призраком Оперы.
В ладонь легла желтоватая карточка с изображением оскаленного черепа и надписью:
Эрик
Призрак Оперы.
ДЕЖА ВЮ.
В этот же момент за спиной послышалось шипение шин и пронзительный гудок автомобиля, летящего во весь опор. Невольно обернулся. Улочка, выходившая на театральную площадь, была совершенно пуста. С недоумением обернулся к Эрику. Эрика на прежнем месте не было. Быстро взглянул в стороны, но тут прямо из стены, из серой кирпичной кладки, послышался тихий мелодичный голос:
— Простите. Это была одна из моих чревовещательских штучек. Я не стал показывать Вам, как открывается потайная дверь. Не обижайтесь. Я еще раз благодарю Вас за все, за этот внезапный дуэт в особенности, и жду на любом спектакле в пятой ложе… Прощайте.
— До встречи, Эрик, — растерянно сказал стене, вглядываясь в карточку, чтобы убедиться в реальности всего случившегося.
Карточка начала расплываться перед глазами.
Моргнул раз, другой…Не увидел ни карточки, ни собственных рук… Таю в воздухе… Как призрак…
И проснулся.
Уставился в потолок.
Не глядя прихлопнул запевший в телефоне будильник.
Однообразные, значит, и предсказуемые сны. Париж девятнадцатого века, незнакомец в полумаске… а потом без нее… импровизированный концерт… Оперный театр… потайная дверь… «Эрик. Призрак Оперы». Приснится же! ..
Встал, направился к ванной, незаметно для самого себя напевая:
-Запомни их летящими, запомни их летящими…
Да, и песенка давнишняя привиделась под видом свежесочиненной… Для комплекта…
Но вот переход вверх и ля — минор в конце — это самое то!.. А у меня как было? Соль - минор, по - моему... Нет, ля и правда лучше... До чего дожил - во сне сочиняю... Пожалуй, вернуть «Запомни их» в репертуар? Соскучился я по ней… Но вот аккомпанемент, не обижайтесь, уважаемый Эрик, я, пожалуй, все — таки еще поправлю…

La Fin

Дата:2016-04-28 20:39:25

Tanius

Здорово! Фотограф сновидений, вы замечательный человечек с прекрасной душой! :-)
Спасибо админам за кнопку "Последние комментарии" в разделе Новости! Иначе бы пропустила эти творения..

Дата:2016-04-29 07:58:21

***

Все бренно в этом старом мире.
Закон любви нам не знаком.
Ищу в полупустой квартире
Мой старый,дряхлый телефон.

Рука дрожит и слезы льются,
Что номер твой не знаю я.
Душа болит,а сердце бьется
Как будто загнанная я.

Как быть,что делать,я не знаю.
В груди моей огонь горит.
И я совсем не понимаю,
Как без тебя мне дальше жить?..

Татьяна

Дата:2016-04-28 15:10:41

Марта К.

Здравствуйте!Дай бог памяти как там у Михаила Афанасьевича,что за публикацию такого фанфика многие журналы дали бы недурные деньги..Очень приятно и лестно такое посвящение,отличающееся от остальных.Спасибо,читала,читала и перечитывала с удовольствием.

Дата:2016-04-25 12:44:51

Фотограф сновидений

Здравствуйте
Притащила фанфик. Это же тоже может быть посвящением, да? Готовила ко Дню Рождения Валерия Яковлевича, но взялась переделывать и не успела, так что без повода.
(или надо было помещать в раздел "стихи"?)
В общем, вот
***************************************************************************
Сказки для Старого Вильнюса

***************************************************************************

Фэндом: Фрай Макс «Сказки старого Вильнюса»,Валерий Леонтьев(кроссовер)
Персонажи: Валерий Леонтьев, Фрида, Нёхиси и его друг и другие жители Старого Вильнюса
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Флафф, Фэнтези, AU, Songfic
Размер: Мини, 8 страниц
Статус: закончен

Описание:
Когда Волшебник приезжает на гастроли в волшебный город - как это бывает?

Попыталась представить.

Посвящение:
Валерию Леонтьеву.

Примечания автора:
Предупреждаю:
- треклист концерта не соответствует концертной программе В. Леонтьева в данный момент - выбрала любимые песни разных лет, которые подходили к атмосфере и ситуации, ну, захотелось так!Дримтреклист.

-есть одно оригинальное допущение по поводу Фриды из рассказа "Какого цвета Ваши танцы?" М. Фрая и сюжета романа "Мастер и Маргарита" М. Булгакова. Осенило, так сказать. В остальном - эмоции, эмоции, как от питерского концерта В. Леонтьева, так и от 4-го тома "Сказок " М. Фрая. Надо же было их куда -то девать...

Дисклеймер: ничего из упоминаемого, как главного, так и фоном, присвоить не пытаюсь. Брэнд "Валерий Леонтьев" принадлежит В.Я. Леонтьеву, цикл "Сказки Старого Вильнюса" - М. Фраю, все прочие упомянутые произведения принадлежат своим авторам, а реальные лица - сами себе. Ситуация вымышлена, совпадения случайны.

СКАЗКИ ДЛЯ СТАРОГО ВИЛЬНЮСА.

Он в мир смотрел,

И тысячи загадок, снов и дней сплетались в нем…

А. Косинский, О. Ровная.

Исполняет В. Леонтьев.

-Завтра он будет здесь, — говорит Нехиси с ухмылкой, то ли довольной, то ли недовольной, — не разберешь.

Я не уточняю, кто этот он и хорошо это или плохо, что завтра он явится — так интереснее. Вместо этого спрашиваю деловито:

— Что будем делать?

— Как — что? Встречать!

— Хлебом- солью или в штыки?

— На месте разберемся.

Мне становится любопытно.

— Он что, так опасен?

— Как любая стихия. И создает, и разрушает, и все — на пределе мощности.

— Ух ты…Да кто ж он, наконец?

— Художник…Как ты да я.

*************

-Дети мои, — говорит Фрида, — у меня для вас новость. Хорошая. Завтра мы отправляемся на экскурсию.

— Какую?! — хором осведомляются «дети».

— Да, пожалуй… Кругосветную…

— Рюкзаки? Палатки? Надувные лодки? М-м-м… Лыжи? Сноуборды? Акваланги? — серьезно уточняет Феликс, обнимая за талию Люси.

— Самые любимые бальные платья и туфли. Лучшие смокинги. Шикарные прически и макияж… Мальчикам макияж не нужен…

— Точно? — строго переспрашивает Арам.

— Ну, если тебе очень хочется, можешь, конечно, сделать…- великодушно разрешает Фрида, и все дружно начинают хохотать.

— Завтра в город приезжает один мой очень хороший знакомый. Он дает здесь концерт. И мы все приглашены. Вот пригласительные билеты.

— Кажется, я знаю фамилию твоего знакомого… — задумчиво говорит Люси.

******************

Князь Гедеминас довольно улыбается во сне. Сны — вещь непредсказуемая, обычно не знаешь, что увидишь в следующий момент. Может, что — то смешное и интересное, ну, а вдруг — наоборот, неприятное или вовсе кошмар? Поэтому радует, когда точно знаешь, что будешь видеть в определенный промежуток времени, скажем, завтра, с семи до десяти вечера. И это будут захватывающие истории о дальних странах, о романтических чувствах, о мастерах и мастерстве, рассказанные мастерски…

*****************************

Он неторопливо спустился по трапу, внимательно оглядываясь по сторонам — среднего роста, очень стройный человек, похожий на героев Фенимора Купера, с пристальными глазами цвета хризолита, одетый одновременно стильно и неброско, с явной целью привлекать к себе как можно меньше внимания.

Ага, его здесь уже ждут — так и думал.

У входа в здание аэропорта — двое. Невысокий, с хищным профилем и волосами цвета прошлогодней травы, в черном пальто, и большой, плечистый, стриженый под машинку, с пронзительно — зелеными глазами, в выцветшей добела джинсовке. Заметная парочка, даже если закрыть глаза на то, что небо над их головами поделено точно на две половины: над скуластым и растрепанным выстроились стеной, плечом к плечу, иссиня-черные снеговые тучи, а над зеленоглазым увальнем небо чистое, прозрачно — ясное, чуть позолоченное неярким закатом.

— Добрый вечер, господа.

— И Вам того же, сударь. Как добрались? С чем прибыли в наши края?

— Благодарю, долетел нормально. А насчет второго вопроса… Может быть, пройдем в помещение? А то вдруг, не ровен час, вопреки всем привычкам современных людей, кто-нибудь взглянет на небо? Встревожится, запаникует, чего доброго? .. А если свяжут происходящее с нашими скромными персонами — нездоровый ажиотаж может начаться…

Все трое быстро взглядывают вверх. На границе между тучами и ясным небом возникает спиральный водоворот, медленно раскручивается, расширяется и ускоряется.

Внутри, в кафе, все трое присаживаются, берут фирменный лимонад — розовый, несладкий, пряно — кисловатый и терпкий.

— Я прибыл с миром, — улыбаясь белозубо, но ничуть не агрессивно, говорит прибывший. — И привез много историй. И много эмоций. Которые намерен раздавать направо и налево.

— Положительные или…?

— Разные, врать не буду. Любовь. Безысходность. Ностальгия. Кураж.Вдохновение. Тоска. И еще много чего. В разных сочетаниях. Считаю, что не только позитив важен. Одно могу сказать совершенно однозначно: все — настоящие. Неподдельные. Итак, господа? Таможня дает добро? Или нужны еще аргументы?

Встречающие переглянулись.

— Посмотрим?

-Посмотрим. Только вот билетов, конечно, не раздобыть… А по поддельным проходить как-то неудобно…

— Не проблема, господа. Я сейчас выпишу вам контрамарки. Публики много не бывает вообще. А такая, как вы, еще и не каждый день объявляется…Публика которая делает погоду, шутка ли… Прошу…

****************************************

Пока ехали до отеля, он убедился, что организаторы выполнили все пункты райдера, но город -в своем репертуаре, и с этим не поделаешь ничего.

Его изображения на афишах вовсю жили своей собственной, и очень бурной, жизнью.

На разных афишных тумбах он видел себя: обменивающимся энергичным рукопожатием с хмурым и вопиюще блондинистым Воландом из питерского мюзикла, который также приехал на гастроли, и одновременно галантно подносящим к губам руку тут же стоящей Маргариты; серьезно беседующим о чем — то с клоуном с афиши цирка Гии Эрадзе, с удавом на шее, как в клипе «Заклинательница Змей», и в обнимку с леопардом; приятельски прогуливающимся вместе с Бьорк по какому — то фламандскому пейзажу с афиши заезжей картинной галереи, ненавязчиво приобнимая ее за плечи…

Он не удивился бы, узнав, что его изображение из рекламного видеоролика уже успело дать десяток интервью на местных телеканалах.

«Радио Гедеминас», звучавшее в машине, проигрывало его песни, в том числе последнюю, «Это любовь», еще не существующую в студийном варианте, а также многие, никогда не существовавшие даже в записи. Рассеянно думал: попросить бы на станции «Малютку Мэри», у самого ведь нету ни в каком виде… А комментарии к ним были наподобие:

-ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! Приближается Стихия! Всем быть готовыми к сильным впечатлениям! Не потеряйте себя! Есть также большая вероятность внезапно себя найти! Вы можете обнаружить, что изменились! Или что изменился Ваш мир! Не теряйтесь!

В небе над головой, занимая уже почти все небо, медленно раскручивалась гигантская спираль с иссиня — черными и прозрачными зеленовато — золотистыми лопастями. Сверкала прозрачно — серебристыми блестками: местные птицы, криптиды, с красивым труднозапоминаемым названием, прозрачные, как байкальская рыбешка голомянка, оживились и забеспокоились и реяли в высоте десятками, негромко вскрикивая. Люди внизу слышали эти непривычно звучащие голоса, задумывались, что бы это могло быть, но не догадывались сделать самое простое: поднять голову и взглянуть.

И хорошо, что не догадывались: могли испугаться атмосферного беспредела. А ему было с этим хорошо, привычно, уютно. Спираль напоминала купол старинного шапито. От ее вида, как в детстве, захватывало дух и сладко кружилась голова.

*********************

В гостинице (на Базилиону, у Святых Ворот, неподалеку от Остробрамской часовни) проверил, как устроилась команда, заказал обед в номер, сопроводив его пятьюдесятью граммами прекрасного и загадочного, как философский камень, местного грушевого коньяка и чашечкой гениального, как все простое, «беличьего кофе», латте с ореховым сиропом. Все остальное время читал «Семихрамье» Милоша Урбана, хоть и чувствовал себя при этом преступником: вокруг столько волшебства — и по доброй воле не принимать в нем участия, за порог не шагнуть, к окошку не подойти?! И понимал: ничего не поделаешь, волшебство- везде и всегда. На самом — то деле эклектичная, подростковая, трогательно — непосредственная, как уличный вокал и граффити, вильнюсская сказочность имеет столько же прав на зрителя, как мрачно — задумчивая, средневеково — экстатическая пражская. Тебе же нужен зритель? Вот и Городу тоже. Но искусство жить, не умереть от восторга перед красотой мира, в том и состоит, чтобы ее дозировать, чередовать, принимать в наиболее подходящей к моменту форме. Например, после долгого авиаперелета лучше не отправляться бродить по улицам, а прилечь и почитать про улицы, а также крепости, соборы и мостовые…

*****************************

Сам же поступил совершенно вопреки этим правильным мыслям о благоразумии и своевременности: зачитался безбожно и заснул в пятом часу. Проспал, соответственно, до тех самых пор, когда о прогулке по городу можно благополучно забыть, потому что времени остается только на душ, завтрак на скорую руку (а если честно — черный кофе, проглоченный залпом…) и чтобы добраться до концертной площадки…

*******************************

Он добрался до места и нырнул в служебный вход задолго до того, как к остановке на углу улицы, выходящей на противоположную сторону площади, причалил огромный, как «Титаник», автобус, и из него вышли, парами, как детсадовцы на прогулке, женщины в бальных платьях и мужчины в смокингах, в таком количестве, что автобус сразу опустел.

Девочка Дайва в бирюзовом с Золотым Арамом, Принцесса Анна в жемчужно — сером шелке с Деткой Яном, Счастливчик Феликс с Ангелом Люси в синем бархатном, Мальчик Стас с Солнышком Витой в красном, Восхитительная Соня в зеленом с Милым Юргисом, и еще… и еще… А впереди всех, одна, без пары, скользит демонически прекрасная Фрида в сиреневом и серебристых босоножках на невысоком каблучке, с золотым от загара лицом, серебряными волосами и сияющими фиалковыми глазами. И вся эта процессия скрывается в фойе.

*********************************

-Ну, братцы… Поехали!

-Опять одна… Ты опять одна, ты ждешь звонка, дрожа слегка, твой телефон смотрит сладкий сон, а ты — одна, совсем одна… И ты глядишь по ночам в окно, а ночью так за окном темно… Ты устала, устала ждать…, а ведь когда — то умела летать, МАРГАРИТА! ..

В первом ряду сидит Фрида, великолепная, как всегда, и улыбается, но ее глаза, похожие на волшебные сумерки, полны слез, и она смотрит сейчас не на него, не на сцену, а сквозь него, как будто он — внезапно распахнувшееся окно в далекое прошлое, где звучит вальс Штрауса, безумствует полнолуние, темное лицо Хозяина Бала со светящимся в полутьме глазом равнодушно — внимательно, но бледное лицо Хозяйки вздрагивает от сострадания, зеленые глаза потемнели, и ее глубокий, чуть хрипловатый голос зовет: «Фрида! Фрида, ты прощена…» В этот день, почти сто лет назад, началась ее жизнь. А не за двадцать лет до того, в день, когда она родилась на свет…

Это она… — подумал, панически глядя на нее, от неожиданного осознания чуть не прекратил петь, спохватился, стараясь ничем себя не выдать. — Это та самая Фрида, Фрида, ФРИДА… Которая… А я и не знал… И не узнал бы, не надумай петь сегодня «Маргариту»! Сколько же я еще не знаю о своих зрителях?! Фрида не подходит, просто сидит, смотрит, улыбается, и этот взгляд — самый драгоценный подарок, какой может сделать зритель артисту… Подходят двое, типичная «непара», какие всегда особенно счастливы в браке, долговязая брюнетка со взъерошенной стрижкой, в немыслимом сарафане и невысокий кареглазый блондин, корректно одетый, несут сверхэкстравагантные букеты — сами составляли, что ли? Спасибо!

Начал «Жила бы любовь», сбросив плащ на руки «Опасным», оставшись в кожаном, похожем на мотоциклетное, с волчьей мордой на фасаде безрукавки. Первый блок — ностальгический, самый спокойный. Лица зрителей принимают растроганное выражение: они слышат мелодии своей молодости, а кто — то — детства, и воспоминания у них соответствующие. «По вечному кругу, по кругу природы проходят года. И, стало быть, юность — она неизбежно воротится вновь, светила бы вера, цвела бы надежда, звала бы любовь. Любовь! ..» Соединить два ощущения — детское, когда вдруг чувствуешь, как весь мир, все его бесконечные пути открыты перед тобою, будто географическая карта расстилается под ногами до самого горизонта; и ощущение, когда, будучи взрослым, вспоминаешь эти моменты, рассматриваешь свои детские рисунки с парусными кораблями, аэропланами, вагончиками на рельсах, и спрашиваешь себя, а стал ли я тем, чем тогда мечтал? А если нет — что мешает?! Почему дети так любят играть в далекие путешествия? ..

«Суфлер». Веселая грусть. Неужели все — таки не сбылось? И, даже если занять в жизни какое — нибудь очень причудливое положение, — на сцене спиной к зрителям, шепотом диктуя актерам их монологи и диалоги, страдания и восторги, все равно будешь подвластен каким — то тягостным ограничениям?

«Куда уехал цирк?» Да нет же, есть в жизни счастье! Не может не быть! Дети знают об этом, отправляясь в бесконечное путешествие на карусели, отправляя в путь бумажные самолетики, отпуская кораблики в весенние ручьи… И если, став взрослым, не забыть, что знал тогда… Тогда…

«Премьера». «Ее величество Премьера! Добро пожаловать на сцену! Сегодня мы узнаем цену своих сомнений и тревог…» Тогда ты найдешь свой путь и будешь идти, совершая открытия, попадая в приключения, и неважно, что будет для тебя дверью, за которой этот путь начнется: пустая дощатая сцена, чистый лист бумаги, отрез ткани, монитор компьютера или буквальная дверь квартиры, а за ней асфальт дороги, убегающей в бесконечность… На голых досках ты проживешь сотни жизней, будешь королем и шутом, святым и злодеем, первооткрывателем и пророком… В складках и вырезах ткани сможешь выразить любовь, ненависть, насмешку, раздумье… Все будет…

«Эммануэль». И боль тоже будет. Но она тоже нужна… И важна… Испытывать ее не менее важно, чем любить или ненавидеть. Это песенка не из прошлого, а о прошлом. О женщине, которая хотела осчастливить всех и позабыла о себе. Какая огромная, непоправимая ошибка и какая прекрасная! Какая драгоценная боль… Боль, которой можно посвятить жизнь! Стигматы, которых надо быть достойным…

«Уполномочена небом». Но можно вырваться из плена, если быть в нем — не твое! Тогда найдется выход — только ищи! Придет помощь — только жди! Изо всех сил. Не иди на компромиссы и сделки с совестью, не соглашайся на паллиативы и половинчатые решения, не соглашайся играть против разума, кто бы это ни велел, особенно если и сердце протестует против этого…

«ЭТО БЫЛИ ПЕСНИ О ЖИЗНИ…» — думал, убегая переодеваться в кардиган с цепями, пока «Опасные» в черном и белом «прикрывали отступление».

Мистический блок. Самый энергетически насыщенный. Самый выматывающий. И самый волшебный. Недаром прологом к нему «В пещере Горного Короля», которую виртуозно выдает Валера Долгин.

«Танго разбитых сердец». Фрида внезапно встает. Вслед за ней, совершенно синхронно, как один — все ее питомцы. Пары равномерно распределяются по проходам под вступительные пассажи. Фрида стоит и ждет, а он уже спешит к ней. Подхватывает, поднимает ее, невесомую, на вытянутых руках, как трофей, причем она победно раскидывает руки, словно взлетая. Вносит ее на сцену.

— Танго, танго, это — танго, танго! Вот и я, Фрида!

— Наконец- то, сорванец, вспомнил меня, старуху! Ну и задам тебе сейчас жару! Лет девять с тобой не виделись! А ты совсем не меняешься…

-Жди… К одинокой луне облака возвращаются издалека, и я знаю как долог их путь… Во — первых, не смейте называть себя старухой! Во- вторых, кто мешал вам, прекрасная ветреница, в любой день и час сесть в самолет и явиться ко мне в гости, чай пить? Отвечайте!

— Будто сам не знаешь! Ученики мои и ученицы!

— Жди… И, дождавшись, поймешь наконец, что зашло в приоткрытую дверь только танго разбитых сердец… Ну вот! А мне — зрители и зрительницы! Но наконец мы снова вместе, и вам не скрыться, коварная! Кстати, Вы как раз сильно изменились…

-Да? ..

— Жизнь пронеслась, как сверкающий бал, только я на него не попал… Ты же знаешь, как я тебя ждал…Да! Все хорошеете и хорошеете! Это преступление — быть такой красивой!

-Ах ты, льстец…

— Но смыли волны песчаный дворец и звучит на пустом берегу только танго разбитых сердец! Нисколько, Фрида, нисколько…

Тем временем «Опасные» в черно — красном идут к краю сцены, причем вид у них и впрямь опасный, мрачно — решительный, — и спрыгивают в зал, и меняются партнерами со «школярами» Фриды. Дайва с Сашей, Арам с Ирой, Анна с Димой, Ян с Леной, Стас с Машей, Вита со Славой, Соня с Олегом, Юргис с Аленой, и только Счастливчик Феликс по — прежнему с Ангелом Люси, ну, они молодожены, им можно… Да еще Таня Бланко, красавица — бэк — вокалистка, остается на своем месте, у микрофонной стойки. А осветитель вдруг, интуитивно, наверное, выключает весь свет, и тогда становится видно, что танцующие пары светятся, каждая своим цветом, как учила их наставница, вспыхивают и мерцают в ритме музыки. И только пара на сцене меняет цвет каждое мгновение, и в этих изменениях есть какая — то скрытая логика…

И вот, финал. Опустился на одно колено перед своей дамой. А Фрида, наклонившись, шепнула тихонько:

— Я знаю, что ты знаешь. Спасибо, мой дорогой, за возможность вспомнить…

«Шамбала». Что достижимо — то невечно! Но то, что достигнуто, уже не исчезает никогда. Оно навсегда с тобой. Оно было, было, было. Белый лотос в росе и птица, исчезающая в жемчужных облаках, как твой разум в чувствах.

«Дежа вю». Как причудливо тасуются карты… Даже самый непринужденный, забавно — несуразный роман вдруг обрывается на трагически — печальной ноте, надрывной, как финальный аккорд гитары в конце песни, и ты снова стоишь перед вечными вопросами: о смысле жизни, о судьбе, о своем деле… И внезапно оказывается, что лучший способ их воспринимать — иронически, с улыбкой… Круг замыкается, но уже на новом уровне, потому что это не круг, а спираль — символ бесконечности… Оказывается, твой путь идет по серпантину, вверх… И заканчивается на вершине? Увидим!

«Пересмешник». Вот и ответ, Суфлер! Однажды, и лучше раньше, чем позже, ты должен понять, что жизнь не безоговорочно сильнее тебя. Может быть, вы равны, а может быть, ты гораздо сильнее и можешь вырваться из паутины условностей. Пробуй, пытайся, и все получится…

«Вставай и иди». Потому что на полных сто процентов талант состоит из труда! А под лежачий камень, как известно, вода не течет…

«Я уже там был». Главное — удержаться в пределах возможного… А то, не подумавши, не разобравшись еще в земных возможностях, рванешь к небесам… А потом и за их пределы, вон из атмосферы… А потом за пределы галактики… А потом за пределы Вселенной! А возвращаться каждый раз неохота, я уже там был… Оно то, конечно, бесконечность бесконечна, но так и себя потерять недолго, значит, надо удержаться ногами на земле. Или чтобы тебя удержали. А для этого есть хорошее средство, настоящий якорь для беспокойного парусника —

«Любовь — капкан». Ты знаешь, она на земле бывает — такая любовь, что не отпускает… Не отпускает…

«Снайпер — любовь» Вот поэтому. Потому что однажды… Вышел на охоту, делая свою работу, белый ангел, снайпер- любовь! Что, страшно? Да ладно! Любовью убит- значит, снова живой! Эй! Быстрый незаметный взгляд на галерку, где расположились два «гения места». Очень вильнюсская песенка, только сейчас заметил. Интересно, как им? Вид заинтересованный… Ну-ну!

«ЭТО БЫЛИ ПЕСНИ О СУДЬБЕ…» — с этой мыслью, пока ребята отжигали «Тэп», ускользнул переодеваться в полосато — клетчатое «американовское».

Танцевальный блок. Карнавал — подходящее начало. От Любви — Судьбы к любви, которая просто любовь. Две стороны одной медали — и обе золотые! «Музыка Кубы». «Что за песни приносит нам ветер? В них гитара и сонный прибой…Кто придумал мелодии эти и зачем подарил нам с тобой? ..»

-Ай-яй-яй, такой огромный зал — и всего двести пар здоровых ног? Ладно, с танцами больше приставать не буду… На следующей песне можно не дышать, не моргать… Но руки-то ваши где?!

«Это любовь». А с этой песенкой сам еще не освоился… А она, пожалуй, в блоке центральная. Ответ на все вопросы, безапелляционная такая! Как сама весна. Потому что весна — это тоже Судьба, но переодетая легкомысленной веснушчатой девчонкой в ярком пальтишке, с легким роком в наушниках…

«Назови меня». Будет весело! «Заиграл, как хрусталик в брошке, солнца луч на твоем окошке и поют под окном коты. У меня день рожденья скоро, на окне золотые шторы, за окном притаилась ты…»

«Сексуальные сны». И страшно тоже будет. Тьма заглянет тебе в глаза и ухмыльнется, и ее ухмылками будут темные твари, которым тебе придется противостоять. Но ты справишься. Где не поможет сила — поможет хитрость, умение вовремя промолчать, притвориться незаметным, стать тенью; , а где и это не поможет — спасет терпение, которое, как сказала Королева Кошке у Трэверс, сильнее всего на свете и побеждает все. Просто держись, и он сгинет, этот коммивояжер, у которого и имени-то нету, а только лимонный лимузин да зеркальный фрак, и неотразим он разве что потому, что в зеркале не отражается. Устанет навязывать свой сомнительный товар…

«Случайный танец». В крайнем случае всегда можно сбежать куда — нибудь к людям. Где угодно может найтись совсем незнакомый, случайный человек, который мимоходом подарит улыбку, взгляд, пару слов, которые надолго прогонят кошмары. Только и ты не жадничай, подари что — нибудь взамен — ту же самую пару слов или случайный танец. Это будет справедливо…

«ЭТО БЫЛИ ПЕСНИ О ЛЮБВИ…»

«Люди не птицы». Поделись силами с тем, кто поделился ими с тобой, и никто не останется в убытке. А в самом крайнем случае надо помнить, что как бы ты ни запутался в лабиринте городских улиц, достаточно поднять голову, и ты увидишь над собой небо. Цель, к которой надо стремиться, самое настоящее, что есть на свете, и самое непостижимое. И ты вспомнишь, что чудеса бывают, потому что вот оно, перед твоими глазами, точнее, над твоей головой.

«До свиданья, Килиманджаро» Снова оно, это ощущение распахнутости мира, но он уже не игрушечный. Он прекрасен и опасен, и оттого еще более привлекателен. «В этой жизни, знаешь, я верю в то, что есть райский сад, где часы стоят и не умрет никто!» Детские мечты были правильны, даже если исполнять их порой трудно и больно… До свиданья, Килиманджаро, пустыня Сахара, Лондон, Конго, Стамбул! До свиданья, Монте — Видео и остров Борнео, где я ловил акул! До свиданья, а не прощайте, потому что мы еще увидимся! Я обещаю вам… Отзвуки львиного рыка, гула прибоя, барабанов, в которые бьют пигмеи, наполняют зал и заставляют всех замереть, будто каждый в этом зале принимает в душе какое — то важное решение.

«Вот и все, »- подумал, принимая из рук «Опасных» черный плащ, с которого все начиналось.

«Художник». Вот и все. Остановись, мгновенье. Пусть ты будешь всегда, оправленное в раму картины, как самоцвет в золото. Это звездно — беззвездное, полосами, небо снаружи, его ускоряющася круговерть. Этот пьянящий коктейль из разноцветного света прожекторов. Эти лица в зале, такие прекрасные, потому что настоящие, человек всегда становится настоящим, когда смотрит в лицо вечности. Ты, этот момент, — мой главный талисман. На все случаи жизни. Поклоны. Перечисление команды по именам. «Они сделали для вас этот вечер. И немножко –я…» Выход на «бис». Знак «Виктори» пальцами, обведенными светящейся краской. Конфетти сыплется с потолка. Вот и все? .. Уже? …

Наверное, потому что цветы. Цветочный потоп. Цветы и улыбки. Фрида. И ее подопечные. И Нехиси со своим другом — необычные букеты у них, из чего сделаны? Один из… закатов, по — моему? ..Из осенних закатов… А второй из праздничных фейерверков? ..Прямо сейчас собрали. Вот это мастерство! Впрочем, самому приходилось на ходу менять программу концерта, плавали, знаем…

— Итак, ребята? Одобряете?

— Одобряем. Милости просим к нам, как только душа попросится.

— Извините за недоверие.

— Да ладно, мужики! Представляю, как хлопотно, когда у тебя фиксированная территория…

— А мы как раз обсуждали, как хлопотно мотаться с гастролями по всему миру …

— Может, продолжим разговор где — нибудь в уютной обстановке? Интересная дискуссия намечается! Здесь есть одно невидимое кафе… И можно сыграть в нарды…

— Ох, ребята, рад бы душевно, да не могу, лететь надо! Завтра вечером я должен быть в Витебске! Публика ждет!

— Ну, тут крыть нечем… Давайте хоть проводим вас до аэродрома…

На улицу вышли всей гурьбой. По привычке задрал голову к небу и расхохотался. Небесная круговерть разрешилась ливнем, серебристым, волшебно мерцающим в светлых весенних сумерках, неразрывно соединяющим несчетным числом серебряных нитей небо и землю. Как всегда.

Все как всегда. Снова пора отправляться навстречу новым городам и их сказкам, и серпантин этого пути, наверное, не закончится даже за пределами Вселенной.

*************************

Конец.

Дата:2016-04-24 08:59:04

Tanius

Спасибо! Нет слов.. растрогали до слёз..

Дата:2016-04-24 14:25:50

Марта К.

Взгляни!...Здесь-созданный тобой твой труд,твоей мечтой когда-то бывший,А ныне свет звезды любой своим сиянием затмивший.В тиши продуман до конца,созданье разума и воли,твой дивный труд не оттого ли людские покорил сердца,Что мощно выразил он своего творца?...Увы,земной недолог путь.И все ж-во власти человека, великое творя, шагнуть за рамки собственного века...Принадлежит векам всецело,и слово доброе,и доблестное дело,твое,творец! 23 апреля 2016год Пожалуйста,администраторы,будьте великодушны и снисходительны к пишущим Валерию Леонтьеву!!

Дата:2016-04-24 08:34:59

Ирина Орел

Сегодня День рождения Шекспира! Автора, волнующего сердца людей, говорящих на разных языках. Трудно сказать прекраснее, чем говорил ОН!
**
Ты не меняешься с теченьем лет...

...А над тобой не властвуют стихии.

На циферблате, указав нам час,
Покинув цифру, стрелка золотая
Чуть движется невидимо для глаз,

Так на тебе я лет не замечаю.
И если уж закат необходим, -
Он был перед РОЖДЕНИЕМ твоим!

Дата:2016-04-23 15:47:02